Вторник
19.03.2024
08:05
Форма входа
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 441
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Flag Counter

Всё о Таджикистане (или почти всё...)

Деха Хочилдиёри боло

Деҳаи Хочилдиёри боло – Village Khochildiyori bolo

Прежнее название: правильное название "Ходжа Чилёр"

Что означает это название: Топоним «Хочилдиёри боло» означает «Верхний Хочилдиёр» и состоит из топонима «Хочилдиёр» - правильнее «Ходжа Чилёр», что означает «Святой сорока приятелей» (состоит из слов «хоҷа, хуҷа (khoja, khuja)» – святой, уважаемый, влиятельный человек, господин, хозяин, глава, «чил» - «сорок» и «ёр» - друг приятель), суффикса «и», и таджикского слова «боло» - верх верхний.

Карта местности на Google map:

География: Хочилдиёри боло расположена на высоте ________м от уровня моря, граничит с дехами:

Расстояние до центра джамоата 7 км

Расстояние до центра района 20 км

Расстояние до г. Душанбе_____ км

Как добраться:

Доехать можно через____ _______. Необходимо из __________ добраться до места ___________. Здесь расположена автостоянка такси направляющихся в ________________. Обычно таксисты набирают полный комплект пассажиров и направляются в путь. Стоимость 1 места в такси зависит от сезона. 

Население

  1959 1981 1989 1999 2009 01.01.2020
Количество домохозяйств           174
Количество населения           1387
из них мужчин            
из них женщин            
Количество медпунктов            
Количество школ            

Известные уроженцы:

Мирзо Ризо - один из первых комсомольцев Таджикистана

Мирзо Ризо (Из рассказов о первых комсомольцах)

Перед шеренгой молодых парней с винтовками в руках браво прохаживался коман­дир, перетянутый новыми скрипучими ремнями порту­пеи. Он нервничает: сейчас будет последний смотр мо­лодых добровольцев Ленинабада, отправляющихся для борьбы с басмаческими бан­дами Ибрагим-бека.

– Боец Ризо, – кричит командир, – проведите пе­рекличку.

– Есть, провести пере­кличку, – звонкоголосо от­вечает невысокий, черногла­зый, курносый паренек в серой куртке и бархатной тюбетейке. Взяв список бойцов отряда, он начинает перекличку. В списке много знакомых фамилий учащихся музыкального техникума. Есть и друзья, с которыми пришел Мирзо в этот техникум из далекого кишлака Ходжи-Чильор.

Перекличка окончена. Зву­чит команда, и в гулкой ти­шине вечерних сумерек дру­жно затопали десятки ног.

– Запевала, вперед, начи­най песню, – перекрывая топот, доносится голос ко­мандира.

Мирзо вскидывает вверх лохматую голову, задорно улыбается бьющему в лицо свежему ветру с Сыр-Дарьи и высоким чистым тенором начинает боевую, походную песню. Хорошо шагается под песню молодому запевале. На душе ликование и восторг – еще бы, сбылась его давняя, заветная мечта – с оружием в руках встать на защиту любимой отчизны, на защиту Совет­ской власти.

Мирзо хорошо понимал, что значила для него и для миллионов таких, как он, Советская власть.

Сын дехканина-бедняка из глухого горного кишлака, Мирзо почти не помнил сво­их родителей – они умерли, когда мальчику было всего 4 года. Вместе с сестренкой он перешел жить к бабушке – байской батрачке. Солона, горька была доля батрацкая. Сухая лепешка и чай. Горсть залежалого кишмиша, чаш­ка кислого молока, кусо­чек самодельной халвы – вот и все лакомства, кото­рые изредка украшали жизнь Мирзо и Нозукой.

Когда мальчик немного подрос и смог держать тяже­лый кетмень в руках, он, как и его отец, сделался батра­ком бая Гияса. Четыре года гнул спину Мирзо на бай­ских полях.

Советская власть вырвала Мирзо и подобных ему из цепких лап нищеты и бес­правия, сделав его челове­ком, хозяином своей судьбы. Она научила его грамоте, направила учиться в техни­кум, открыла перед ним широкие и светлые дороги в жизнь.

Вот почему с радостным волнением шел он навстречу кровопролитным боям с вра­гом этой власти – его вра­гом. Вот почему всегда впе­реди был он в этих боях, бесстрашием и отвагой сни­скав уважение боевых друзей.

Учась в техникуме, Мир­зо все время мечтал о своем артистическом буду­щем. Но не суждено было сбыться этой мечте. Все ре­шил один случай.

Как-то на комсомольском собрании техникума Мирзо обратил внимание на одного комсомольца, лицо которого показалось ему до странности знакомым. Мирзо напря­гал память, но никак не мог вспомнить, где видел этого парня. А он вдруг поднял руку и попросил слова для выступления.

– Слово имеет Хол-Ер Шариф, – объявил предсе­дательствующий. Мирзо вздрогнул от неожиданности. Это же сын крупного кулака из их кишлака. Ризо удивился горячности и страстности, с какими говорил Хол-Ер о классовой борьбе, о подлости басмачей и кулаков. Когда кулацкий сынок окончил свою речь, Мирзо не выдержал и крикнул че­рез весь зал:

– Ты из кишлака Ходжи-Чильор?

– Да, оттуда, – запнувшись, ответил Хол-Ер и побледнел.

– Это у твоего отца бат­рачила моя бабушка? Ведь он крупнейший кулак в ки­шлаке.

Поднялся невообразимый шум. Собрание единогласно исключило Хол-Ера Шарифа из комсомола и просило дирекцию отчислить его из техникума. Просьба комсо­мольцев была удовлетворена. На прощанье кулацкий сын пригрозил Мирзо:

– Ну, выродок, смотри не появляйся в нашем кишлаке, живым не уйдешь.

– Еще посмотрим, кто убегать будет, – ответил Мирзо, и бледное лицо его залилось румянцем, – а в кишлаке я обязательно по­явлюсь, и тогда поборемся.

Он сдержал свое обещание и вернулся в родной кишлак Ходжи-Чильор. Кишлак был большой, около 500 дворов, но отдаленный, и новые порядки прививались в нем медленно, встречая ожесточенное сопротивление кула­ков, баев, мулл и их при­спешников. Еще сильно бы­ло влияние мусульманской религии и антисоветски на­строенного кулачества среди дехкан. Иногда в кишлак на­ведывались мелкие банды – остатки разгромленных басмаческих отрядов. Они находили там и хлеб, и кров.

Появление Ризо вызвало бурное волнение в кулацком омуте. Вскоре Мирзо был избран секретарем комсо­мольской организации, чле­ном райкома комсомола, чле­ном президиума сельского совета.

С приходом Мирзо для ку­лаков и их пособников, для любителей и ревнителей ста­рых порядков началась тя­желая жизнь.

Как-то зимним вечером спустился с гор в кишлак не­большой басмаческий отряд. Узнав о приближении отря­да, активисты попрятались. Посоветовавшись с кулаками, главарь отряда решил до ночи отдохнуть, затем неза­метно подойти к кишлаку Ходжи и, внезапно напав, разгромить имеющийся там красноармейский гарнизон, захватить оружие и боепри­пасы.

Посты басмачей не замети­ли, как под покровом суме­рек проскакал на неосед­ланном коне какой-то парень в бархатной тюбетейке. Предупрежденные Ризо, крас­ноармейцы первыми напали на басмачей и разгромили их наголову.

И так всегда, какую ка­верзу против советской власти не затевали бы кулаки, их своевременно обезвреживали, так как органы советской власти всегда заранее были осведомлены о готовящейся провокации.

Вскоре все в кишлаке знали, что главным инфор­матором Советов является секретарь комсомольской ор­ганизации Мирзо Ризо.

Когда Мирзо выдвинули секретарем сельского совета, он удвоил свои усилия в борьбе с кулачеством. Это была тяжелая борьба.

Кулаки всячески саботиро­вали работу вновь создан­ного колхоза «Инкилоби сурх», уговаривали колхоз­ников, чтобы они не согла­шались переселяться с гор в долину на хлопковые план­тации, саботировали все ме­роприятия советской власти. Зажиточные дехкане прятали хлеб в ямах, угоняли в горы скот, не пускали детей, особенно девочек, в школу, запугивали и избивали женщин, пытавшихся выйти из повиновения шариату.

Классовая борьба принимала самые острые формы. Кулаки и муллы не останавливались ни перед чем, включая террор. Не раз от­крыто угрожали они и моло­дому секретарю сельского совета.

– Ты как шайтан, всегда приносишь человеку зло. То налог, то заем, то девочек в школу, – зло сверля глаза­ми вошедших, сказал кулак Шариф Одина в ответ на приветствие Мирзо, который пришел к нему вместе с председателем сельсовета Расуловым и агентом по за­готовкам.

Шариф сидел на одея­лах, брошенных поверх ков­ра, и пил чай. Он не припод­нялся навстречу вошедшим, показывая этим полное пренебрежение к ним. Ма­ленький, рыжеволосый, с рыжей козлиной бородкой, ти­хим вкрадчивым голосом и бегающими глазками, он на­поминал рысь, готовящуюся к прыжку.

Сделав вид, что не заме­тил пренебрежительного то­на хозяина, Мирзо спросил:

– Вы почему саботируе­те выполнение мясопоста­вок?

– Откуда у меня мясо, – заскрипел надтреснутым голосом хозяин. – Сколь­ко лет существует уже ваша советская власть, и каждый год все давай и давай ей мя­со. Вот и отдал все. У ме­ня во дворе кроме двух со­бак ничего живого не оста­лось. Если уж нужда такая приспичила, берите их, – и самодовольно захохотал, взвизгивая и брызжа слю­ной.

– Смеешься, паразит, – вскипел Мирзо, отмахнув­шись от державшего его за рукав Расулова. – Вставай, пойдем, я покажу еще кое-что кроме двух собак. Ну вставай, вставай, пойдем в горы, ты же там прячешь свой скот.

Два часа вел их Мирзо по горным тропинкам и привел в глубокое, глухое ущелье, где паслось большое стадо скота – 20 коз, 15 овец, 4 коровы...

– Чей скот?.. – спросил Расулов у пастуха, одетого в лохмотья.

– Его, – ответил перепу­ганный пастух и указал на Шарифа Одина.

Когда скот Шарифа при­гнали в село, собралась большая толпа дехкан. Впе­реди стояла кучка кулаков. Нор Шариф и его прия­тель Ашур Соли – сын раскулаченного бая, разма­хивая палками, кинулись к Мирзо.

– Убью, собака, – захри­пел сизый от бешенства Нор и замахнулся палкой. В ру­ках Расулова блеснул воро­неный ствол нагана, щелк­нул взведенный курок. Нор отскочил в сторону и, потря­сая палкой, прокричал:

– Ну погоди, мы еще с и тобой поквитаемся.

По дороге в сельсовет Расулов сказал Мирзо:

– Зачем ты так хорохоришься, на рожон лезешь.

– А что мне бояться их? – искренне удивился Ризо. – Они кто? – Никто, а мы – советская власть, народная власть, за нашей спиной в весь народ. Вот пусть они и пугаются нас, а не мы их.

А в это время на площади, откуда только что уехал Ризо и его спутники, кулаки, сгрудившись в кучу, поноси­ли последними словами Мирзо. В припадке бешеной злобы Ашур Соли обвел всех мутными глазами и прохрипел:

– Нам на земле двоим тесно. Клянусь. Либо я, либa он.

Нор Шариф обнял Ашура, прошептав:

– Ты сказал мои слова, брат.

Несколько дней спустя, Мирзо разыскал у муллы Мухаммеда огромную яму, в которой было закопано 2.000 пудов зерна. При активном участии Мирзо орга­ны советской власти разоб­лачили пробравшегося к руководству колхозом кулака Абдурахмана, который разбазаривал колхозную собственность, умышленно подрывал экономическую мощь колхоза. Его судили и выслали. Брат его – учитель Раджаб Гани был по предложению Ризо исключен из комсомола и по решению комсомольского собрания от­странен от работы учителя.

...Когда Мирзо узнал о го­товящейся свадьбе комсо­мольца Ашура Гафара и двенадцатилетней девочки, он вызвал Ашура в сельский совет и в категорической форме предложил прекра­тить всякие приготовления к свадьбе.

– Как же это ты, – го­ворил он Ашуру. – Комсо­мольский билет носишь, считаешься другом советской власти, а на деле копаешь яму этой власти, подрыва­ешь советские законы?

Ашур молчал, зная по опыту, что спорить с Мирзо на эту тему бесполезно.

– Что же ты молчишь? – наступал на него Мирзо. – Решай за кого ты. Если за шариат – клади на стол комсомольский билет и ухо­ди, а если ты комсомолец – по боку шариат, а с ним вместе и готовящуюся свадь­бу.

Свадьба не состоялась, но обиженный жених вместе с группой недовольных учите­лей – детей мулл и баев за­сыпали органы госбезопасности, районные и республи­канские газеты клеветниче­скими заявлениями на Ризо. Некоторые грязные, клевет­нические заметки просочились на страницы газет, нашлись легковеры и в орга­нах безопасности. По ложно­му обвинению Мирзо был арестован и полгода проси­дел в тюрьме, ожидая конца следствия. Когда он вышел из тюрьмы, на него наброси­лась ватага кулацких сын­ков и зверски избила.

Но комсомолец Мирзо Ризо был не из тех, кто пасо­вал перед клеветой, боялся травли, пугался угроз. Это был настоящий солдат рево­люции, один из многих бой­цов поколения Павки Корчагина. Человек с большой буквы, презирающий страх и смерть, готовый на все во имя торжества великого де­ла коммунизма.

Вот почему партийная ор­ганизация рекомендовала именно его председателем колхоза «Инкилоби сурх», а колхозники с радостью при­няли это предложение.

Мирзо весь отдался новой работе. Только поздно ночью возвращался он домой, са­дился на домотканный па­лас у сандала, зажигал ма­ленький фонарь и, устало прислонившись к стене, об­тянутой циновками, читал газеты, книги. Засиживался до рассвета, читая до го­ловной боли. Иногда так и засыпал с книгой или газе­той на коленях...

28 мая 1935 года в сельском совете проходило сове­щание партийно-хозяйственного актива, посвященное подписке на заем и ходу об­работки хлопчатника. На со­вещании говорили, что кол­хоз «Инкилоби сурх» серьезно отстает с обработкой хлопчатника.

– Надо, товарищ Ризо, – говорил представитель райкома партии, – вывести из под влияния кулаков дехкан, живущих в горном кишлаке, уговорить их спуститься в долину и за счет этого уве­личить количество рабочих рук в колхозе.

Вечером, сразу же после совещания, Мирзо, несмотря на уговоры Расулова дож­даться утра, выехал в киш­лак Ходжи-Чильор. В киш­лак приехал поздно, но собрания на завтра отклады­вать не стал. Поручив ком­сомольцам собрать народ, проехал к бабушке, посидел у нее, поговорил со стару­хой, заменившей ему мать, попросил приготовить ужин и ушел в мечеть, где соби­ралось собрание.

В комнате, где собрались дехкане, было темно и душ­но. Маленький фонарь едва освещал угол, где сидел Мирзо, остальная часть ком­наты скрывалась в полу­мраке. Ризо долго и внима­тельно вглядывался в лица собравшихся, но не заметил ни одного кулака. Это удиви­ло его. Впервые они отказа­лись открыто выступить про­тив.

Собрание затянулось. На­слушавшись кулацких раз­говоров, дехкане недоброже­лательно восприняли пред­ложение о переселении в долину. Мирзо долго и го­рячо убеждал их и убедил.

От мечети, где проходило собрание, до бабушкиного дома было не более двухсот метров. Мирзо не спеша шел узкой неровной тропкой, слушая журчание быстрого арыка, сонный лепет травы, шелест листьев урюка, тутовника, чинара, росших вдоль тропы. Тропинка пе­ресекала глубокий овраг. На месте пересечения возвы­шалось несколько гранитных глыб. За ними и притаились враги. Когда комсомолец спустился на дно оврага, они накинулись на него, сбили с ног, зажали рот и стали ду­шить. Мирзо бился в их ру­ках, нанося удары руками и ногами, но силы были слиш­ком не равны, дважды при­глушенно вскрикнув, он за­тих.

– Все, – выдохнул Шариф Одина. — Слава алла­ху, помог нам справиться с этим врагом. Кивнув на мертвое тело, приказал Ашуру Соли: – Живо несите.

Тело Ризо завернули в халат и отнесли в сад Ашура, где на рисовом поле бы­ла заранее вырыта могила. Когда могилу зарыли, поле залили водой.

Но темная ночь не помогла скрыться подлым убий­цам. Народ нашел их и справедливо покарал...

*   *   *

Прошли годы. Многое из­менилось в жизни колхоза, носившего имя комсомольца Мирзо Ризо. Но благодар­ный народ свято хранит память о герое-комсомольце, отдавшем свою молодую жизнь за Советскую власть.

Скоро у шоссе Сталинабад – Регар, возле огром­ного чинара, за которым на­чинается дорога в кишлак, где родился и погиб Ризо, будет установлен памятник герою. Скульптор навечно запечатлел в металле доро­гие нашему сердцу черты лица бессмертного Мирзо.

Пусть стоит он у всех на виду, подставив непокорную, вихрастую голову горячим лучам таджикского солнца и прохладному ветру с гор. Каждый, проходя мимо па­мятника, пусть с благогове­нием вспомнит о тысячах бе­зымянных героев, павших в героической борьбе за род­ную, нашу Советскую власть.

Комсомолец Таджикистана. 1956. 26 октября.

Достопримечательности:

 

Исторические документы: